Новый скаут сборной России по хоккею по Северной Америке Игорь Кравчук делил с Владиславом Третьяком и Иржи Холиком рекорд по количеству олимпийских наград: помимо двух «золотых» медалей (Альбервилль и Калгари), у него есть «серебро» Нагано и «бронза» Солт-Лейк-Сити. Кроме того, он единственный в истории НХЛ игрок, который в один и тот же день подписал контракт с клубом, сыграл за него первый матч и забросил шайбу. «Победную шайбу», — добавляет сам Кравчук.
— Игорь, давайте начнем с самого начала: за кем вы будете следить в Америке?
— У меня в списке около 70 человек. Включая НХЛ-овцев и перспективную молодежь. Буду смотреть наших ребят, которые выступают в НХЛ, фарм-клубах и командах юниорских Лиг.
— У нас есть недостаток в резерве игроков?
— Нет! Резерв очень хороший. Интересные, талантливые ребята. До Олимпиады остается три года. Очень надеемся, что за это время появятся у нас новые звезды, уровня Овечкина, Малкина, Дацюка, Ковальчука и так далее.
— Значит ли это, что больше внимания вы будете уделять молодежи?
— Нет. Команда будет собираться постепенно. Потому что нельзя игнорировать чемпионат мира — это одна из ступеней подготовки. Будут просматриваться ребята, которые на сегодняшний день являются основными кандидатами на игру в сборной.
— В вашем ЦСКА достаточно жестко относились к возрастным игрокам. Это, может, и жестко было по отношению к ветеранам-чемпионам, но смена поколений происходила безболезненно. А теперь у нас смена поколений затянулась. В этой связи, будете ли вы следить за юниорскими и молодежными чемпионатами мира?
— Когда я приехал на Кубок Канады, мне был 21 год. Поверьте моему слову: я не думал, что останусь там на турнир. Потому что тогда в команде был Сергей Стариков, были другие ребята, куда более опытные, чем я. Но Виктор Васильевич рискнул и в последний день назвал мое имя в составе, а Сергей поехал обратно в команду ЦСКА. Я был невероятно удивлен, признаюсь, даже уже поехал в отель собирать вещи. Поэтому, конечно, молодежные чемпионате мира будут просматриваться. Я знаю, что Зинэтула Хайдярович лично собирается в Калгари и Эдмонтон, он мне сам об этом сказал. Что касается юниоров, то если федерация меня попросит, я тоже поеду на чемпионат мира. Это не от меня зависит. Когда вы меня спросили, буду ли я следить только за молодежью, я сказал: «Нет». Я буду следить не только за молодежью, но и за ней — тоже. У меня есть списки, телефоны. Я буду стараться наладить личный контакт, чтобы понять, что из себя представляет человек: надежный ли он, режимный ли, лидер ли в команде, можно ли на него положиться. Мы должны сейчас собрать «карточку хоккеиста» на каждого: не только по физике, но и по психологии. Работа на самом деле ведется серьезная, потому что задачи очень серьезные. Если говорить об Олимпийских играх, то сейчас потенциально шесть команд, которые могут выиграть «золото». Никого нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому необходимо просматривать игроков и на два, и на три года вперед.
— Расскажите подробнее про «карточку хоккеиста» — что за зверь такой? Прежде у нас говорилось, что «кандидаты — все». Кто освободился — того и звали.
— Этот термин не мой. Я его услышал на тренерском сборе. Это будет что-то похожее на паспорт. У каждого игрока, начиная с самых юных. Там будет вся информация: личные качества, здоровье, лечение, гол плюс пас, секунды. Это очень нужная информация, поверьте. В той же Северной Америке очень много внимания уделяется личным качествам ребят: какой он — покладистый ли? Как уживется в коллективе? Есть такое понятие «раковая опухоль». Это игрок, который разлагает коллектив изнутри. Я просто не хочу называть имена. Это известные люди, которые в команде ведут себя очень плохо.
— Вы можете представить себе, что ваш тренерский штаб не возьмет в команду игрока только по его личностным качествам?
— Да. Я не удивлюсь, когда такое произойдет. Зинэтула Хайдярович не будет обращать внимание на имена.
— Вы начинали свою клубную карьеру в уфимском «Салавате Юлаеве». Как относитесь к тому, что ваш штаб в сборной сменил штаб бывших наставников «Салавата»? Не хотелось, может, пересечься с бывшими тренерами, пообщаться?
— Я-то вообще никуда не приходил, меня пригласили. Позиция скаута у нас же вообще первый год официально существует. Я прошел собеседование с Зинэтулой Хайдяровичем, и получил «добро». А вообще я из обоймы хоккейной выпал достаточно надолго. Все это время работал в Монреале.И пересечься с кем-то у меня просто не получалось. Ведь, когда я приезжал сюда, это июль месяц, все в отпусках, ничего не происходит. А как только начинается вся эта хоккейная тусовка в августе месяце, мне приходилось уезжать обратно. Детям надо в школу.
— Вы отметили, что давно «выпали из тусовки». Так почему же именно вас позвали быть скаутом?
— Это случилось в Монреале. Я узнал, что Владислав Александрович Третьяк приезжает на благотворительный аукцион, который он организовал вместе с Алексеем Ковалевым. Собирали средства для госпиталей в Монреале и Саратовской области. В свое время Владислав Александрович очень мне помог уехать в Чикаго, он работал там с вратарями. Поэтому у нас давно теплые отношения. Узнав, что он приезжает, я позвонил, и мы встретились. Завязался разговор на тему: «Чем ты сейчас занят». Я признался, что особенно ничем серьезным: я организовывал детские школы, благотворительные матчи, тренировал в колледже и тому подобное. А чего-то серьезного на уровне сборных у меня не было. Выслушав меня, он предложил встретиться еще раз летом: «Может, что-то получится». И ничего конкретней. Я и предположить не мог, что речь идет о таком
предложении. Но видите, как получилось. Произошли кардинальные перемены — не только тренерского коллектива, но и всей структуры.
— Вы лично ни раз лично приезжали в сборную после сезона в НХЛ. Насколько оправдано, на ваш взгляд, вызывать хоккеистов из-за океана уже по ходу чемпионата мира? Как, например, Александр Овечкин сейчас приехал — не очень удачно, это все признали.
— Ситуация сложная очень. Насколько я понимаю, Александр горел желанием играть за сборную, но режим игр в плей-офф слишком интенсивный. Ребята очень сильно подсаживаются в физическом плане. А на чемпионате мира он играл против команд, которые готовились к этому турниру целенаправленно. Естественно, пробел чувствуется. Не у всех, может. Но на последних двух чемпионатах мира это было видно. Очень сильно! Плюс адаптация в часовом поясе, плюс большой каток — это все, может, незначительные детали, но они очень влияют.
— Ваше личное мнение: почему мы проиграли?
— Финны стали крепким орешком. Ведь школа финского хоккея очень изменилась. Не то, чтобы это вина Владимира Владимира Юрзинова, но поработал там очень мощно, а финны все сильные моменты взяли на вооружение. В итоге в финнском хоккее произошли большие изменения. То же самое можно сказать о шведах, чехах, даже словаках. Хотя они выступили крайне неудачно! Хотя команда по именам была одной из самых сильных. Знаете, есть еще такой термин: спортивное везение. Без него совсем никуда. Бывает, матч совсем безнадежный, но выигрывает его аутсайдер. Повезло.
— Когда вы отправляетесь в Америку?
— Я уезжаю 24 августа. Тренировочные лагеря открываются 10-12 сентября — это в НХЛ. Фарм-клубы и молодежные лиги тогда же начинают готовиться к сезону.
— Вы знаете, в России мои лучшие годы прошли в ЦСКА, — продолжает двукратный олимпийский чемпион. — Кем я больше себя считаю — «салаватовцем» или «армейцем»? Все же армейцем. Потому что из Уфы я ушел в 21 год. Я там не показывал такого яркого хоккея, как в ЦСКА. Мое становление, как игрока, еще происходило, когда меня призвали в Вооруженные силы. Я уехал в ЦСКА перед Кубком Канады. А в НХЛ «моя» команда — это «Чикаго». Контракт с «Блекхоукс» я подписал сразу после Олимпиады во Франции в 92. Это был сумасшедший год по количеству даже не игр, а тренировочных дней. Я начал 25 июня 91 года тренировочный лагерь, а последний матч я сыграл 1 июня 92 года! Мы проиграли «Питтсбургу» четвертую игру серию. 11 месяцев и 5 дней составил мой сезон.
— И все же после «Чикаго» у вас было еще пять команд!
— «Эдмонтон», «Сент-Луис», «Оттава», «Калгари», ну, и «Флорида», которую я сам в принципе даже не считаю. Я там сыграл мизерное количество матчей. Получилась такая история. В НХЛ есть правило: клуб имеет право держать на руках 50 контрактов игроков основы и фарма. Если у вас есть возможность взять игрока, но места под контракт нет, клуб ничего не может сделать, кроме как ждать. Когда я пришел во «Флориду», Майк Кинен сказал, что ждал этой возможности четыре месяца. Они не могли никого обменять, чтобы провести трансфер. В итоге я приехал к концу сезона, все уже «вкатились», разница была существенной. Поэтому «Чикаго» для меня — жемчужина! Сам город просто незабываемый. Мне он нравится даже больше, чем Нью-Йорк.
— Но живете вы при этом в Монреале. Блинчики, наверное, едите по утрам, как настоящий квебекец?
— По субботам! В этом плане мне очень повезло. Супруга потрясающе готовит, и не только блинчики. Здесь мне очень повезло. И не только в этом.
— На каком языке вы думаете?
— Сейчас на русском.
— А, бывает, и на английском?
— Ну, конечно. Приходится переключаться. Потому что попадаешь в языковую среду. Сам язык гораздо проще, чем русский. Адаптированый, очень много сленга. Иногда, признаюсь честно, легче сказать на английском, чем на русском.
— Детей своих заставляете говорить по-русски?
— У нас в семье все говорят только на русском. Иногда в качестве исключения моя супруга Галя говорит с дочерью на французском. Дело в том, что мы живем в провинции Квебек. Она франкоговорящая. И есть закон, согласно которому дети не носителей языка обязаны пойти во франкоговорящую школу. Поэтому Галя иногда помогает Нике какие-то школьные дела решать на французском. А так только на русском говорим. Мы смотрим русские фильмы, дети смотрят только наши советские мультики, где понятный, чистый, четкий язык. Нам это очень помогает. А еще дети по субботам ходят в русскую школу — на пять часов в среднем. Русский язык и литературу изучают, математику, какие-то прикладные предметы, типа рисования.
— Вы не живете в России, но и не канадцы. Не боитесь где-то меж двух культур «зависнуть»?
— Нет, зависнуть я в канадской культуре не могу, потому что родился и вырос в России, постоянно сюда приезжаю. Хотя, конечно, активно слежу за политической жизнью Канады, потому что 10 месяцев в году живу там. Безусловно, слышишь и политические новости, реакцию Канады на события в мире. Не без этого.
— Во сколько лет вы впервые встали на коньки?
— Это очень интересный вопрос! Мне никто не верит, когда я говорю: в 10 лет! На тот момент я учился в третьем классе. С моим старшим братом мы поехали в секцию, он меня записал. Я каждый день минут 50 катался туда на рейсовом автобусе. Жил я в другом конце города. До этого я никогда на льду вообще не стоял. Бегал в «дудочках» по утоптанному снегу. И мне казалось, что у меня здорово все получается. Когда вышел на настоящий лед, понял, что ничего не умею. Не мог повернуть в левую сторону, не мог тормозить левой ногой, не мог шайбу ото льда оторвать, чтоб подбросить.
— Может, это и вариант?
— Я часто встречаюсь с таким вопросом: в каком возрасте ребенка в хоккей отдавать? Я считаю, что у ребенка должно быть детство. Ну, нельзя его в пять лет вести. Только к 10 годам он готов физически. Не к 15 минутам тренировки, а к полноценному часу. Сейчас, я посмотрел, все условия есть: катки отличные, форма есть. Не как в наши времена, когда мы надевали обычные варежки и играли в хоккей.
— Что отличает хоккеистов от других спортсменов?
— Ничего. Всем попадает. Запредельные нагрузки во всех видах спорта. Просто хоккей — игра жесткая, где много силовых приемов, тумаков, часто умышленных. Вот это и отличает: жесткость, а порой даже грубость. Хоккей — это короткая карьера. Есть, конечно, исключения, как Рекки, который в прошлом году выиграл Кубок Стэнли с Бостоном. Но в основном это 10 — 15 лет карьеры, зато очень яркой: ты видишь мир, у тебя поклонники и поклонницы, у тебя деньги.
— Вы сказали, что в Канаде занимались школами. Видите себя детским тренером?
— Да. Я занимался это с удовольствием, и пока позволяет здоровье, буду заниматься. Если надо будет выйти на лед с ребятишками, я с удовольствием это сделаю. С мальчишками всегда интересно работать — они азартные, зажигают тебя самого.
— Есть другая версия: ты кричишь на этого малыша, а он даже не понимает, за что.
— Это ошибка. Дело в том, что у ребенка ограниченное восприятие многих моментов, особенно игровых. Криком ничего не добьешься. Ребенок наоборот уходит в ступор, закрывается, часто на долгое время. Поэтому ему можно только раз за разом объяснять, пока он не поймет, чего ты от него хочешь.
— Сколько же тренеров должно быть в детской команде?
— Два. На 20 детей этого достаточно. Чтобы были тренеры по обе стороны площадки. Одному не справиться.
— Почему вы решили, что вашему сыну стоит пытаться попасть в большой хоккей через МХЛ?
— Он играет в «Толпаре» у Александра Семака. У нас была очень сложная ситуация. Он играл в североамериканской хоккейной лиге — US Hockey и сломал берцовую кость в двух местах. Восстанавливался очень долго. Такой метод, может, и жесткий, но, я думаю, верный. Иначе он никогда не вернулся бы в хоккей. Он просто попал под танк, грубо говоря. Саша Семак его взял. Ему было очень тяжело, у него болело колено после операции, он сильно похудел. Но проявил характер — выстоял, пусть и не без эксцессов все прошло. Задачу номер один выполнил — выстоял. Я думаю, что во втором сезоне ему будет проще. Мы постоянно поддерживаем связь. Сейчас он съездил на турнир, шайбу забросил. Дела налаживаются потихонечку.
— Его будущее вы связываете с КХЛ или с НХЛ?
— С хоккеем. Где он будет играть, увидим. Хотя в нем доминирует канадский стиль хоккея, скажу так.
— Чего вы ждете от нового сезона КХЛ?
— Никаких прогнозов давать не буду, потому что меня тут не будет в это время. Но, как и от любого другого сезона, от предстоящего жду, что в нашем хоккее появится много новых звезд.
— Вы же побывали на турнире в Нижнем Новгороде. Какие впечатления остались?
— Для меня это было своего рода знакомство с российским хоккеем. Потому что последний раз на больших площадках я играл в 2002 году. Уровень оценить сложно, ведь ребята только выходят из-под нагрузок, кто-то еще залечивает травмы, кто-то вообще еще не приехал. Хотя было и то, что удивило, и то, что разочаровало. Скажу, что очень понравилась игра московского «Динамо» под руководством Олега Знарка. Достаточно авангардный хоккей команда демонстрирует. Понравился первый пас в среднюю зону, достаточно хорошее открывание, нацеленность на ворота. Правда, другим, может, календарь не всегда позволил показать всего. Например, они играли вечерние матчи, и на дневную игру из-под «Динамо» выходили в разобраном состоянии. Как «Спартак», например. Плюс нагрузки. Все это сказывается. Сейчас вообще о чем-либо говорить рано.
— Какой трансферт этого лета обратил на себя ваше внимание?
— Многие моменты, считаю, закономерны. Разве что переход Игоря Макарова в СКА удивил. Не только меня, наверное. Хотя, как показывает практика, удивляться уже ничему не стоит.
— А Алексей Ковалев в КХЛ вас не удивил?
— Я только пожелаю Алексею здоровья, потому что у него был очень тяжелый сезон в «Оттаве», травмы были. Многие команды поставили на нем крест. Хотя он очень яркий игрок. Я видел его лучшие сезоны, поверьте, там есть, чему поучиться. Я уверен, что он докажет: Алексей Ковалев — это не закатившаяся звезда.
Источник: "Горячий лёд"
Добавить комментарий