Вацлав Сикора: Главное, чтобы в конце сезона мы показали свою лучшую игру за все времена

Едва заступив на тренерский мостик, Вацлав Сикора буквально произвел революцию в звеньях: перетасовав, казалось, нерушимые сочетания. И добился результата — команда заиграла.

— Бытует мнение, что чешским специалистам легче добиться успеха в России, чем, допустим, североамериканцам. Действительно вашим землякам проще адаптироваться к языку, менталитету наших граждан?
— Думаю, так и есть. Между нами нет большой разницы: как в культурном плане, так и в языковом. Нахожусь здесь не так уж долго и тем не менее уже многое понимаю, начал значительно лучше говорить.

— Вы, конечно, учили русский в школе?
— Тридцать пять лет назад. В России последний раз был в 1970-х годах. Потом много лет не контактировал с русскоязычным населением. Помню, когда только пришел в СКА, мы с Каспарайтисом и Занаттой все время общались на английском. Сейчас уже говорю значительно лучше. В языке, как в спорте, нужна постоянная тренировка.

— В свое время Яромир Ягр взял 68-й игровой номер неслучайно: это год введения советских войск в Чехословакию. Вы, человек старшего поколения, наверное, тот год хорошо помните?
— Мне было 15 лет. Люди были против, никто не хотел менять жизнь. Такая была первая реакция. Мы были обязаны учить русский, а вторым выбирать любой другой: английский, немецкий или французский. Ребята запротестовали: не будем учить русский, и все. Но у нас была очень красивая молодая учительница…

— Отказать такой было невозможно?
— (Смеется.) Именно. Она оказалась наполовину русской. Эта девушка так просила нас учить язык, что мы сдались. К тому же она оказалась очень хорошим преподавателем. И гоняла нас четыре года как следует! Что касается 1968 года, то мне довелось видеть танки. Мы поехали в Прагу, остановились на площади, где собралась толпа народа. Они разговаривали с солдатами. Спрашивали: «Что случилось? Почему вы в Чехии?»
Но солдатики сами не знали, куда едут. Думали, их отправляют в Германию. Потом наступили тяжелые времена.

— Не было еды?
— Не было свободы. Многие люди, которые выступили за демократию, поплатились за свои убеждения. Например, их дети не могли поступить в институт. Куда-то уехать можно было, только занимаясь спортом. Именно благодаря хоккею мне удалось посмотреть другие страны. Только в конце 1980-х мои родители впервые побывали за границей — в Италии. Я взял их с собой в Кортину, где выступал за местную команду. Когда началась перестройка (с этим словом Вацлав изрядно помучился) все изменилось. К сожалению, у людей еще остались негативные воспоминания о тех временах.

— Расскажите о своей семье? Ваша супруга — школьная любовь?
— Вы угадали. До того как пожениться, мы знали друг друга восемь лет. Познакомились на стадионе. Я тогда играл за команду нашего города. Она была на два года моложе и занималась фигурным катанием. Мы встретились на льду. Тогда ей было 14. Потом мы встретились в школе. Тогда я еще не знал, что буду хоккеистом, — хотел стать инженером, строить дома, мосты… Окончил школу, пошел в технический вуз, но проучился там всего два курса. Меня затянул хоккей. Учиться и играть было трудно. Перевелся в институт физкультуры и вновь встретил ее…

— Это судьба, не иначе...
— Жизнь сводила нас три раза. В итоге мы поженились. Мою супругу зовут Таня.

— Моя тезка. Странное имя для чеш­ской девушки.
— Ее бабушку тоже звали Таня. Жена рассказывала, что во время Первой Мировой войны ее прадедушка (отец бабушки) подружился с русскими, которые им очень помогли. Я не знаю, что там случилось, но когда он вернулся домой, назвал дочку Таней.

— «Итак, она звалась Татьяной…» Вы, кстати, читали Пушкина? Знаете, что он учился в лицее под Питером, жил здесь и умер?
— Конечно, читал. Ведь мы должны были это делать по учебной программе. Впрочем, мне русская литература очень нравилась. Например, «Война и мир» Толстого. Раньше был фанат чтения, но сейчас вечером открываю книгу и засыпаю на второй странице.

— Получается, вы счастливый семьянин!
— Были и очень трудные времена. После свадьбы у нас родились два сына. — Сикора ненадолго замолчал, на глаза навернулись слезы. После паузы добавил: — Вначале умер младшенький — ему было всего три дня от роду. Затем ушел и старший сын — Вашек. Когда он заболел, я закончил с хоккеем. Вернулся домой из Италии. Два года мы ухаживали за ним в госпитале. «У вашего сына нет шансов», — сказали врачи. Но надежда, как известно, умирает последней. Мы видели, как сын борется за жизнь, хочет поправиться, но… Казалось, жизнь потеряла смысл. Но моя жена оказалась сильной женщиной. Впоследствии у нас родились сын Марек и Лия — дочка. Так что теперь мы старые родители. Ведь нашим мальчикам сейчас было бы около тридцати…

— У меня нет слов. Наверное, после таких потрясений полностью меняется система ценностей?
— Разумеется. На первое место выходят семья, дети. В 36 лет я закончил карьеру хоккеиста. Один год поработал ассистентом главного тренера, а затем стал главным. Но мы постоянно хотели сбежать из родного города — сменить обстановку, которая постоянно напомнила о нашей трагедии. Все вокруг ассоциировалось с сыновьями. Когда по­ступило предложение из Финляндии, долго не думал. Первый год работал в Лаппеенранте, потом в Рауме — четыре года. Тогда у нас начали рождаться дети. Потом вернулся домой и начал работать с чешскими командами, затем снова Финляндия и снова Чехия…

— Вам удалось дважды выиграть чешский чемпионат. Теперь бы еще Кубок Гагарина взять?
— Выиграть Кубок Гагарина очень тяжело. Русская лига очень сильная. Средний уровень команд очень высок, так что в плей-офф идет равная борьба. В Чехии только восемь команд играют и плей-офф короче по времени.

— Когда вспоминаете свои победы в чешском чемпионате, какие кадры из жизни проносятся перед глазами?
— Вначале мы играли с пражской «Спартой». Там были умные, опытные игроки. Мы были под большим прессом, давлением. С «Пардубицей» было несколько иначе. Там были и опытные хоккеисты, но некоторые оказались очень молоды, не обстреляны — первый год выступали в экстралиге. В то же время они были талантливыми ребятами с горящими глазами, жаждущие побед. Мне нравилось с ними работать. Тогда к нам в команду пришел вратарь Доминик Гашек. Он проделал огромную работу: знал как побеждать и научил побеждать молодых. Он много работал. На тренировке практически не уходил из ворот. Так что другим вратарям приходилось туго.

— Про таких говорят: калачом из ворот не выманишь. Наверное, другие голкиперы обижались на Доминатора?
— Гашек по характеру непростой человек, но настоящийпрофессионал! Он помог молодым, придал уверенности. Игроки поверили в себя и в то, что могут выиграть. Кстати, рассказал эту историю и голкиперу СКА Жене Набокову. Ведь тогда, поначалу, у Гашека тоже возникли проблемы с адаптацией. В НХЛ другие размеры площадки, углы, да и сам европейский стиль игры сильно отличается. Все осложнялось еще и тем, что Доминик получил травму и вернулся в строй только через два месяца. Тогда Гашек сказал: «Вацлав, мне нужно время». И действительно, потом все наладилось. От матча к матчу команда набирала ход, он работал над собой, одновременно обучая ребят. Когда пришло время плей-офф, роль лидеров возросла до неоценимых размеров. И Гашек стал настоящим вожаком — повел одноклубников за собой.

— Таким же играющим тренером можно назвать и Яромира Ягра в «Авангарде». Вы, кстати, за годы карьеры с ним пересекались?
— Мне даже удалось побыть его тренером.

— Вот это да! Расскажите, когда?
— Мы ведь с Яромиром земляки, оба родом из Кладно. Наш городок находится в 25 километрах от Праги, до аэропорта рукой подать. Мне довелось тренировать местный клуб, когда Яромир был еще юниором. После того сезона в «Кладно» он отправился в НХЛ, где вместе с «Питтсбургом» завоевал Кубок Стэнли. До сих пор горжусь, что был с ним в одной команде. Тогда ему было всего 18. Разумеется, моей заслуги в его успехах нет. Даже не знаю, нужен ли такому талантливому игроку тренер (улыбается). Подобные люди одарены от Бога. В то же время подчеркну, что он много работал. Занимался дополнительно. Почему-то вспомнился момент. Мои игроки бежали круги на скорость. Ягр дал всем фору в двадцать метров, но когда добежал до финиша, оказался впереди всех на двадцать метров! Представляете, какая скорость?

— Вашего сына зовут Марек. Назвали случайно не в честь Марека Сикоры, тренера минского «Динамо». Вы ведь с ним тоже земляки?
— Сейчас еще один игрок по имени Сикора пришел в «Динамо». Знаете об этом? Но мы, разумеется, не родственники. Просто фамилия Сикора в Чехии — как Иванов в России. Хотя, помню, когда отец Марека Сикоры тренировал «Кладно», многие в нашем городе думали, что мы родня.

— Когда вы приехали в Россию, что вас удивило?
— Не заметил большой разницы в менталитете людей. Так что больше всего меня удивили перемены в жизни вашей страны. Помню, самым первым и большим потрясением для меня оказалась Москва. Не ожидал, что все так поменялось! В остальном, скажу так: в любой стране есть хорошие, а есть не хорошие. Это не зависит от национальности. И все же хороших людей больше. Здесь, в Питере, повстречал много таких. В СКА игроки с большими именами, но при этом очень скромные, адекватные люди, а не какие-то примадонны. Они знают: имена ничего не значат. Чтобы добиться результата, надо работать. И, поверьте, очень хотят побеждать.

— Что же произошло в начале сезона? Почему команда забуксовала на старте?
— Сложно сказать. Возможно, игрокам нужно было больше времени, чтобы сплотиться, стать коллективом. Сейчас в команду пришли новые ребята: Франссон, Артюхин. Вернулись в строй Воробьев и Крюков. Вливание свежей крови сделало свое дело.

— После отставки Айвана Занатты вас назначили исполняющим обязанности главного тренера. Признайтесь, хотели избавиться от приставки «и. о.»?
— (Глубоко вздохнув, Сикора закачал головой.) Не думал, что такое может произойти и Айвана снимут с должности. Мы все работали, стремились к поставленной цели. Его отставка стала для меня шоком, ведь мы очень хорошие друзья. Так что сильно переживал случившееся и уж тем более не хотел занять место друга. Но мне сказали: надо возглавить команду на время, пока не подыщут нового тренера. Время шло, но никто не приходил сменить меня. Мне ничего не осталось, как отбросить ненужные мысли и начать действовать. Просто хотел, чтобы команда пошла вперед, начала набирать очки… Затем состоялся разговор с Александром Медведевым и Андреем Точицким. И Александр сказал, если они увидят, что наша работа принесла результат, то, возможно, оставят меня главным и моих коллег тоже. В итоге мы с тренерами сделали для команды все, что могли. Выходили на каждый матч как на последнюю битву.

— Наблюдала за вами на тренировке. Вы работаете с таким рвением! Складывается ощущение, что вы фанат своего дела. Это так?
— Не умею работать иначе.

— Еще вы очень громко, эмоционально что-то объясняете игрокам…
— Если тренер не эмоционален, то его подопечные тоже будут играть без души. В игре или тренировке эмоции необходимы.

— Бывший тренер СКА Барри Смит говорил, что на скамейке тренер должен держать себя в руках, сохранять невозмутимость, спокойствие. Его частенько упрекали в отсутствии необходимого «огонька»…
— Разумеется, перебарщивать нельзя. Игроков надо чувствовать и давать понять, что сердце тренера бьется в унисон с их сердцами.

— Говоря по-русски, на одной волне?
— Именно. Впрочем, главное — соблюдать баланс, контролировать настроение ребят. Если эмоции бьют через край, надо их успокоить. Если повесили носы — взбодрить и т. п.

— Раз уж мы вспомнили Смита... Его упрекали именно в том, что главную ошибку американец совершил, когда готовил команду к плей-офф — во время олимпийского перерыва. Сейчас СКА также готовится к следующему этапу регулярного чемпионата, пользуясь перерывом на Евротур. Как готовите ребят?
— Нет большой разницы по сравнению с тем, как готовил команду в Чехии. Перерыв небольшой, около девяти дней. График игр очень плотный, так что перво-наперво дал ребятам отдохнуть, набраться сил. Затем необходимо как следует поработать и, самое главное, подготовиться к первым играм. Это очень сложно, поскольку надо точно почувствовать, в каком состоянии находятся игроки. Поэтому каждый день мы с Юрзиновым, Каспарайтисом и Черкасом проводим собрания, обсуждаем все до мелочей.

— Вы очень сильно поменяли сочетания звеньев. Даже первую тройку Яшин — Чаянек — Сушинский, ставшую лучшей в КХЛ по итогам прошлого сезона, не побоялись разбить. Судя по всему, вы рисковый парень?
— Рисковый? Не думаю. Мы много советовались с тренерами. Решали, как принять лучшее решение. Нам хотелось встряхнуть команду, привнести что-то новое. Ведь, бывает, игроки так хорошо знают друг друга, что даже немного устают. Впрочем, мы были ограничены в возможностях. Например, не могли поработать над «физикой». Времени не было, а результат нужен здесь и сейчас.

— Терпение лопнуло даже у болельщиков. «Вам зарплата — нам мечта», «Где ваша совесть?» — скандировали они с трибуны. Что бы вы хотели им сказать?
— Только одно: знаю, что ребята, которые выступают в СКА, хотят показывать хорошую игру. Мы все хотим выиграть, работаем с душой. Хотим доставлять радость нашим болельщикам своей игрой, чтобы они хотели приходить на матчи и поддерживать свою команду. И главное, чтобы в конце сезона мы показали свою лучшую игру за все времена.

Источник: "Спорт день за днем"

В нашем интернет магазине вы можете приобрести детские автокресла, которые обеспечат безопасность вашего ребенка. У нас вы найдете большой выбор детских автокресел отличного качества по разумной цене.

Подписывайтесь на нас в Google Новости

Добавить комментарий