Открытие нынешнего сезона в КХЛ — главный тренер «Амура» Ханну Йортикка назвал свои три важные победы в жизни, рассказал о своем писателе и объяснил, почему нельзя пить после матча.
Ханну посмотрел видео, в котором Александр Радулов бил его земляка и коллегу на скамейке «Салавата Юлаева».
— Ого, — выдохнул Ханну. — Но Радулов — это Радулов.
— Вам попадались такие люди, с которыми вы не чувствовали себя в безопасности?
— Нет, никогда. Да и не сказать, что это обычная ситуация. Просто Радулов специфический парень.
— Он бы больше не играл в вашей команде?
— Почему?
— Ну это не дело бить тренера.
— Честно, я не представляю такой ситуации. Да и по этому видео очень трудно сделать какой-то вывод. Но это хорошо, что в хоккее есть эмоциональные игроки, они нужны.
— У вас было много игроков, с которыми вы не могли общий язык?
— Да, конечно. Но сейчас у нас достаточно много ребят, которые не говорят по-английски...
— ... да речь не об этом.
— Я понял. Знаете, большинство проблем начинаются, когда хоккеист играет плохо. Он не рад игровому времени. Начинаются разговоры: «Почему я должен играть во втором-четвертом звене? Почему я не выхожу на лед в большинстве? Почему я играми с теми ребятами, а не этими?» В хоккейной команде всегда есть эгоистичные люди, они думают только о себе. Тогда и начинается большинство проблем. И если один игрок постоянно тянет на одеяло на себя, то я говорю ему: «До свидания».
— Можете назвать конкретных игроков, которые разрушали команду?
— Это очень субъективно, ведь они не приносили пользу только на мой взгляд. А что будет у этих парней дальше, никому неизвестно. Но все начинается с маленьких вещей. Плохая тренировка, плохая еда, почему мы начинаем тренировку так рано? Идет постоянный негатив.
— Расставание с Виктором Александровым из этой серии?
— О, нет. Да, я слышал, что там говорил Виктор, но я даже не знаю, как реагировать на это. Меня многие спрашивают про Александрова. Говорят, что были какие-то личные причины для его отчисления. Это все неправда. Самая важная вещь — он играл очень плохо. И каждый может посмотреть его статистику. Почти везде нули. Каждый может посмотреть его карьеру и увидеть, как много команд он поменял за последние два года.
— Там больше удивила ситуация с некой бейсболкой, которую вы ему запрещали носить.
— Слышал, но ничего не знаю об этом. Я думаю, когда он говорит такие вещи, он, как ребенок — все время плачет. Я не интересуюсь его жизнью, его бейсболкой или чем-то еще. Ох, даже чувствую себя плохо, когда слышу об этих вещах.
— Тяжело вам с таким детским садом вот уже двадцать пять лет?
— Но это моя страсть. Я работал в самых больших лигах в Европе: в Финляндии, Швеции, Швейцарии и сейчас в КХЛ. Мне всегда нравилось работать.
— Иногда кажется, что вы готовы задушить хоккеистов. Можете?
— Я не такой агрессивный. У меня нет мыслей подраться или тем более задушить кого-то. Не люблю, когда кто-то трогает меня, и сам я никогда ни к кому не прикасаюсь. Но когда у нас игра, я весь в ней, всем сердцем.
— Вы говорили, что неудачи забываете, но есть какой-то сезон, который до сих пор сидит занозой в сердце?
— В «Мальме». Мы вели 2:0 в серии в полуфинале, и мы проиграли 2:3. Уступили три игры подряд «Йончопингу», который потом выиграл чемпионат. Но мы-то вели 2:0 по матчам.
— Снятся те матчи?
— Ну, не до такой степени я переживаю. Но когда кто-то спрашивает, мой мозг очень быстро именно этот сезон.
— Беда многих тренеров, да и хоккеистов — то, что они готовы говорить о хоккее 24 часа в сутки. У вас есть какой-то режим работы? Например, после шести вечера с хоккейной темой вас не беспокоить.
— Стараюсь не думать о хоккее, когда нахожусь вне арены. Жизнь достаточно коротка, поэтому нужно успевать переключаться. Я стараюсь увидеть мир. И сейчас, когда я в России, все время что-то происходит. Например, некоторые аэропорты выглядят так, что ты не можешь сказать, что это аэропорт. В этот момент я говорю игрокам: «Парни, мы прибыли в международный аэропорт такого-то города». Все смеются.
— Вы как-то восемь часов просидели в самолете в ожидании взлета. Какие мысли приходили?
— Я думал: «Какого хрена я здесь делаю?». Конечно, это не совсем нормально. Такие вещи происходят часто. Как-то мы были в аэропорту в Минске, ждали самолет, но все аэропорты в Москве были закрыты. В 3 часа ночи мы вернулись в отель. На следующий день мы были в столице, а потом добирались из Домодедово до отеля еще три часа.
— В Хабаровске такого нет.
— Хабаровск — маленький город. От моего дома до «Платинум-Арены» около километра. Мой водитель Сергей забирает меня каждое утро и по дороге до арены иногда бывает по четыре аварии. Сергей обычно говорит мне: «Ханну, ты должен понимать, мы в России».
— Вы же не первый раз у нас?
— Нет, ведь до этого я был в России пять тысяч раз. Я помню, как много-много рублей раньше у вас стоили вещи «Адидас». Тысячи и тысячи. Тогда ведь одна тысяча рублей — это были большие деньги. Или, например, не так легко было тогда найти где-то пепси-колу, да и еда была ужасной. Часто молодые игроки не могли ее есть. Но сейчас подобных проблем нет вообще.
— Заметили, что в КХЛ любое поражение в регулярном чемпионате многими воспринимаются, как конец света.
— Да-да, есть такое. Когда мы выиграем, все очень рады, все приходят и говорят: «Хорошо, хорошо», хлопают тебя по спине. А когда мы проиграем, я не вижу людей. Я интересуюсь, куда же они все исчезают? Остается только звать Сергея. Он-то всегда рядом, потому что отвозит меня домой.
— Где лучшие места в Финляндии?
— Турку. Там в пятистах метрах от моего дома море. И там тихо, спокойно.
— Турку — как деревня?
— Город, город, не переживайте. Но у меня есть дача за городом.
— Копаетесь в огороде?
— О, нет. Некоторые любят делать всё сами, мне же проще позвонить, договориться, заплатить человеку, чтобы он что-то сделал за меня.
— Рыбу-то хоть ловите?
— Я ем очень много рыбы. Но не рыбачу.
— Почему?
— Да зачем? Еще мне нравится в Испанию. Там солнце, никто не знает меня. Я могу там гулять по утрам или по вечерам.
— А если вы выйдете на улицу в Турку, к вам сразу же подойдут и что-то спросят про хоккей?
— Да. Это нормально. Но люди не часто подходят. Если я иду куда-то в Турку, люди не хотят меня отвлекать, забирать мое время, они могут только подойти поздороваться. Или если я выпил, то мы еще постоим друг другу поулыбаемся. Это нормально.
— Некоторые тренеры любят популярность. У них портится настроение, когда их не узнают.
— У меня не портится настроение, если никто не подходит ко мне. Было бы странно с моей стороны придавать этому такое значение.
— Комментатор Борис Майоров на одном из матчей сказал, что когда он приехал в Финляндию, вы к нему не подходили, не здоровались. Это правда?
— Не помню.
— Майоров объяснял просто: «Вы не любите русских».
— Это неправда.
— Не мы придумали. Как вы вообще отнеслись к тому, что в один момент русские поехали тренировать в Финлядию? Юрзинов, Майоров.
— Для меня работа тренера — она глобальна. Не важно откуда ты и где работаешь тренером. У нас было не так много иностранных тренеров. На высшем уровне у нас были Юрзинов, Майоров. Но Майоров был намного раньше Юрзинова. Майоров был в Финляндии еще в восьмидесятые, а сейчас уже 2012 год. Господи, сколько же лет прошло.
— Некоторые поражения вы помните, наверное, и Майорова помните.
— Я знаю, что он работал в «Йокерите». Но если подумать, то у меня нет уверенности, что мы были там в одно и то же время. Юрзинов пришел в ТПС после меня, а я уехал работать в Швейцарию и Швецию. Потом я вернулся обратно в ТПС после Юрзинова.
— Раз вы помните самое плохое поражение, то какой победой вы больше всего гордитесь?
— У меня есть три большие победы. Если говорить о клубных достижениях, то это выигрыш финского чемпионата с ТПС в 1976 году, когда я еще играл. А потом мы стали чемпионами, когда я уже был тренером в 1989 году. Весь город сходил с ума, команда не выигрывала 13 лет. И, конечно, молодежный чемпионат. Та победа — большое событие для меня. Пару месяцев спустя я стал ассистентом главного тренера национальной сборной — и на олимпиаде в Калгари финны впервые выиграли серебро.
— Мы знаем историю российских тренеров, а как вы подошли к тренерской деятельности? Был ли у вас выбор?
— Я начинал играть в ТПС по юниорам, мне было 12 лет, постепенно дошел до СМ-лиги. В Финляндии создана система образования при поддержке финской федерации хоккея и я начал учиться почти сразу, как завершил карьеру игрока.
— Не хотелось заняться чем-то другим?
— Нет, но в Турку я играл еще и в футбол, да и вообще им интересовался. Моя жена — бывший игрок национальной сборной по баскетболу. Я люблю спорт. Но для меня хоккей — на первом месте.
— Есть ли у вас своя фишка. Вот у Юлиуса Шуплера был нумеролог.
— Нет. У меня есть мой компьютер — это моя голова.
— Но вы верите, что по фотографии можно определить, как человек будет играть?
— Я не верю. Но думаю, что самая важная вещь, что Шуплер в это верит. Юлиус очень известный и успешный специалист. И если он использует нумеролога — то это его право. Ты можешь пойти по прямой, а можешь обходными путями. Но самое важное, ты движешься.
— Вы никогда не обращались к психологам, психотерапевтам и прочим, магам?
— Я не верю ни в какие трюки. Думаю, тренер должен думать головой. Ректор нашего университета, например, считал, что большинству психологов нужен свой психолог. Это было забавно.
— Некоторые тренеры говорят хоккеистам, ребята, а пойдемте в церковь, может это поможет.
— Мы евангелисты-либералы. В нашей жизни — религия не такая большая часть. Мы верим, но это не первостепенная вещь. Если игроки идут в церковь, то это нормально. Между прочим, я вижу, у всех есть разные религиозные вещи. Но все это очень личное.
— Когда вы последний раз ругались с хоккеистом на тему, не связанную с хоккеем?
— Знаете, я не такой тупой, чтобы лезть в личную жизнь.
— Насколько у вас велика граница в отношениях с хоккеистами?
— Дистанция варьируется.
— Можете выпить с с ними?
— Могу. Но это другое. Все зависит от ситуации. В Финляндии, например, мы с ребятами вместе ходили в сауну. Но сейчас — нет, потому что у команды очень плотное расписание. Но для меня, если мы сидим в баре вместе, я считаю это нормальным.
— Если сейчас вы увидите хоккеиста с пивом, вы его оштрафуете?
— С пивом в руках? Это невозможно.
— А вдруг?
— Тогда я завтра спрошу у него: «Что происходит?». Напомню, что мы здесь, чтобы работать.
— Говорят, что у русских хоккеистов особый менталитет. Вы согласны?
— Да. Менталитет российских игроков сильно отличается от финских. Потому что и культуры стран, где проживают хоккеисты — разные. Еще многое зависит от родителей.
— Многие считают, что на русского хоккеиста пока не крикнешь, они ничего не сделает.
— Мой ассистент говорил мне об этом: «Ты должен кричать и кричать». Да, иногда надо покричать. Почему нет? Иногда ты даешь игрокам конфетки, а иногда закручиваешь гайки.
— А как дело обстоит с финскими игроками?
— То же самое. А вот шведы очень спокойные.
— Вам не по душе это?
— Знаете, никто не любит, когда на него кричат. Финны не то, что нормально к этому относятся, но они понимают тренера. А русские иногда нуждаются в том, чтобы на них кричали. Иногда они просто настолько непрофессионально себя ведут.
— Можете привести пример?
— Например, они не делают растяжку до или после игры или после тренировки. Так нельзя.
— Вы дружите с коллегами?
— Не могу так сказать. Конечно, я встречаюсь с некоторыми тренерами. Знаете, после игры они приглашают прийти к ним и выпить водки.
— Вы хоть раз отказались?
— Часто. Да вот в Финляндии это не принято, вообще для Европы не характерно.
— Вы знаете, что легко оскорбить нашего человека, не выпив с ним?
— А так везде. Если ты пьешь, то и остальные пьют, если ты куришь, то и остальные курят. Я тоже могу выпить, но прямо после игры — не очень хорошая идея. Ты еще весь заведенный, только приходишь в себя. Надо успокоиться. А когда ты проиграешь, то пить — это вообще нехорошо. Пить хорошо, когда ты хорошо себя чувствуешь, когда есть настроение.
— Правда, что вы не разговаривает с Раймо Сумманеном?
— Я могу сказать, что Сумманен был моим игроком в Швейцарии. Мы не друзья, но мы и не враги. Не знаю, где он живет в Тампере или в Хельсинки. Но я также не знаю, где живет Пекка Рауткаллио. А вот с Ялоненом из «Торпедо» контактирую, мы живем в одном городе, один-два раза в месяц созваниваемся, но не чаще. Да это нормальная ситуация. Что, разве Билялетдинов и Быков друзья? Вы понимаете, что я имею в виду?
— Вы в этом году очень мало говорили о судьях, а это тоже непривычно.
— Так в КХЛ по этому поводу особые правила. Любая критика судей карается денежными штрафами. Здесь больше правил, чем в Финляндии.
— Вы способны ответить болельщикам, как Андрей Назаров в Минске?
— Вряд ли, но я не обрадуюсь такой ситуации. В Финляндии иногда бывало выливали кофе за шиворот. Да-да. Конечно, лига выписала штраф той команде, чьи болельщики это сделали. Я не хочу ничего говорить о Назарове. Он сам отвечает за то, что делает, а я не полиция и не моральная полиция.
— Были у вас еще какие-то случаи с фанатами?
— Нет. Больше сложностей было с судьями. 10-15 лет назад. Один раз я взял бутылку с водой и запустил ей в судью. Это стоило мне 10 тысяч долларов.
— Ничего себе.
— Дело было в финале плей-офф. Судья принял какое-то неверное решение. Меня захлестнули эмоции, я схватил бутылку и бросил. Потом закрыл лицо руками: «Что же я сделал. Это был лайнсмен, он не заметил офсайд, как мне показалось. А после соперник нам сразу же забил.
— Вы попали в судью?
— О, я не знаю, сколько это бы мне стоило. Может быть, 50000 долларов? До судьи оставалось три-четыре метра.
— А в России возникало желание бросить что-нибудь?
— Нет. Как-то раз я встретил сотрудника КХЛ, сказал ему: «Я надеюсь, у вас есть какой-то постоянный контроль за судьями, потому что иногда они проводят очень плохие матчи». А мне отвечают: «Да-да. Спокойно-спокойно, господин Йортикка».
— Мы знаем, у вас есть семейный бизнес.
— Им занимается моя жена. У нее есть книжный магазин. Там очень много книг. И сейчас у нас еще есть ресторан, потому что жена владеет там целым зданием в Турку.
— Посоветуйте какого-нибудь крутого финского писателя?
— Моя жена очень хорошо разбирается в этом. Но у меня есть любимый писатель. Он пишет шпионские истории, легкие вещи — Рейо Мяки. Бывший директор банка, затем уволился, так как стал слишком популярен. Рейо из Турку и он мой друг. Сейчас даже снимают кино по его произведениям. Он один самых продаваемых авторов в Финляндии.
— У нас самый знаменитый писатель Дейв Кинг. Написал книжку и теперь в России работать не может. Вы готовите что-нибудь?
— У меня есть его книга. Но она не очень хорошая. Это просто ежедневные дневниковые записи: «Сегодня было очень холодно в Магнитогорске, погода была плохая, бла-бла-бла...»
— А вы-то собираетесь написать книгу?
— Я не хочу. Просто некоторые вещи не стоит афишировать.
Источник: "Горячий лёд"
Добавить комментарий